Почему Ходжа Ахмед Ясави признан святым всеми тюркскими народами Центральной Азии? Где находится пантеон казахских ханов? Как выглядит казан XIV века, весящий две тонны? Обо всем этом в новом выпуске проекта «Добро пожаловать в Казахстан!».
История Туркестана уходит далеко вглубь веков. О поселении, возникшем на пересечении караванных путей, впервые написали в 500 году нашей эры. Сначала город носил название Шавгар, потом стал называться Яссы. Неприступный город-крепость не боялся набегов врагов. Именно в нем жил великий поэт и мудрец Ходжа Ахмед Ясави.
Ходжу Ахмета Ясави признают святым все тюркские народы Центральной Азии. Это уникальное почитание свидетельствует о выдающемся следе, который оставил суфий в народной памяти. Учение, основанное Ясави, то есть тарикат Ясавия, на долгие века стало значительной доктриной. Даже в 19 веке шейхи при дворе бухарского эмира принадлежали к этой школе.
Мемориальный комплекс Ходжи Ахмеда Ясави – огромное здание. Сводчатые конструкции обладают удивительным разнообразием: можно найти крестовые своды, тромповые, парусные, параллельные арки и многие другие архитектурные элементы.
С древних времен мавзолей Ходжи Ахмеда Ясави выполнял несколько функций – собственно мавзолея, мечети, ханаки, религиозного училища, библиотеки, административного здания. В эпоху Казахского ханства здание использовалось, как резиденция казахских ханов.
Казандык – это центральный зал со сторонами в восемнадцать с половиной метров. Здесь стоит тай казан, огромная чаша четырнадцатого века. Тай казан – еще один подарок от эмира Тимура. В 1393 году он заказал его прославленному мастеру из Тебриза.
Всего внутри мавзолея находится тридцать шесть комнат. Конечно, особое значение имеет усыпальница Ходжи Ахмеда Ясави и его келья. Кроме того, в Малом дворце находится пантеон казахских ханов, состоящий из сорока трех надгробий.
Шли века, сменялись царства, но мавзолей Ходжи Ахмеда Ясави время не тронуло. Это уникальное место, которое напоминает нам, что поистине святой человек никогда не исчезнет из народной памяти, и к его усыпальнице не зарастет тропа.
